>Абу благословил этот пост.
Уровень тряски этого лахтодыра представили? Обезьяныч начал выпиливать его говнотреды, а значит Володин будет очень недоволен спидозным говном по кличке оп.
Почему итт только оп постит?
Как же ты заебал. Ходишь в каждый тред с картинками, как на работу, и срешь. Тебе делать больше не хуй?
Они миновали выходящих из столовой солдат, подошли к санчасти. Неподалеку стояла черная «волга». Ребров сел на переднее сиденье, Ольга сзади.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – сидящий за рулем сержант завел мотор.
– Здорово, – Ребров потрогал губу, – Москва, Дорогомиловская, дом 42.
– Есть, товарищ подполковник, – сержант включил передачу, машина тронулась.
– Как Дорогомиловская? – удивленно наклонилась вперед Ольга. – Зачем же?
Ребров строго посмотрел на нее.
– Я не могу! Я не смогу! Господи! – она закрыла лицо руками.
– Волга впадает в Каспийское море, – сухо произнес Ребров.
Ехали молча. На Большой Дорогомиловской свернули во двор и стали…
– Жди здесь, – сказал Ребров шоферу, быстро вылез из машины и открыл заднюю дверь. – Прошу.
Ольга выбралась из машины и побрела к подъезду. В лифте она разрыдалась.
– Ольга Владимировна, я прошу вас, – Ребров взял ее за руки, – я очень вас прошу.
– Ну зачем! За что мне… Господи, я не могу! – трясла она головой, – все же хорошо… ну, зачем?!
– Вы же все, все понимаете, вы помните 18 на раскладке, милая, мне самому тяжело, но мы на пути, и теперь так легко сорваться, разрушить все. Возьмите себя в руки, прошу вас, не губите наше дело. Мы не можем себе позволить расслабиться. Расслабиться – значит погибнуть, погубить других. Ну! – он встряхнул ее за плечи.
– Да, да, – всхлипнула Ольга, доставая платок, – погибнуть…
Они вышли из лифта, она вытерла лицо и Ребров позвонил в квартиру 165.
– Я не приказываю, я прошу, – сказал он.
Дверь открыл Иванилов. Он был в байковой рубахе, кальсонах и тапочках на босу ногу.
– В самый, самый раз, – заулыбался он, пропуская их в тесную переднюю, – а я вот это, съезд показывают, и там Ельцин им дает… В квартире громко звучал телевизор.
– Лезут на него, понимаешь, а он их глушит! Во, во… полозковцы. Может, чаю?
– Мы торопимся, Петр Федорович, – сухо сказал Ребров, расстегивая шинель на Ольге.
– Как знаете, – Иванилов выключил телевизор, открыт комод.
Ребров повесил шинель Ольги на вешалку, она сняла фуражку и прошла в маленькую смежную комнату. Иванилов вынул из комода серую папку, положил на стол.
– И поаккуратней, Петр Федорович, – Ребров прошел на кухню, посмотрел в окно. – У нас сегодня тяжелейший день.
– Все понял, – Иванилов с улыбкой вошел в смежную комнату и запер за собой дверь. Окно в комнате было плотно зашторено. Сидя на узкой кровати в углу, Ольга снимала сапоги.
Посередине комнаты стояло старое зубоврачебное кресло, над изголовьем которого был укреплен на столе стул с круглым отверстием в днище. Иванилов проворно разделся догола, положив одежду на угол кровати:
– Светлана Викторовна, давайте помогу.
– Отойдите! – дернула головой Ольга. Он отошел и встал возле кресла, поглаживая себя по плечам. Она разделась и села в кресло. Иванилов влез на стол, сел на укрепленный стул, спиной к Ольге. Его зад просунулся в отверстие, навис над Ольгиным лицом.
– Только не быстро, – произнесла Ольга, крепко берясь за подлокотники.
– Само собой… – Иванилов напрягся, шумно и протяжно выпустил газы в лицо Ольги. Она открыла рот, приложила к его анусу. Иванилов стал медленно испражняться ей в рот, тихо кряхтя. Ольга судорожно глотала кал, часто вдыхая носом. Голые ноги ее дрожали.
– Все, – пробормотал Иванилов, приподнимаясь. Ольга сползла с кресла на пол и замерла, всхлипывая и громко дыша.
– Все, все, – Иванилов слез со стола на пол, стал одеваться. – какой сегмент?
Ольга не ответила.
– Ну, я тогда там… – он оделся и вышел из комнаты.
Ребров пил молоко на кухне.
– А какой сегмент-то? – громко спросил Иванилов. Ребров поставил стакан, вошел в комнату:
– Восемнадцатый.
– Так. Восемнадцатый, – Иванилов выдвинул нужный ящик сегментной картотеки, достал след.
– И пожалуйста в двух экземплярах.
– Хорошо, хорошо.
Иванилов вынул из папки две разметные сетки, приложил след и обвел.
Вошла Ольга, застегивая китель.
– Как вы? – приблизился Ребров. Она покачала головой. Он вынул носовой платок, вытер ее коричневые губы:
– Все будет хорошо.
– Сделано, – Иванилов убрал след и папку и тут же включил телевизор. – Интересно, продавит он собственность?
Ольга пошла одеваться. Ребров взял сетки, сложил, спрятал в карман.
– С другой стороны, колхозников тоже понять надо, – усмехнулся Иванилов. – Работали, работали, понимаешь, а тут – на тебе!
– До свидания, Петр Федорович, – проговорил Ребров, и они с Ольгой вышли. В лифте Ольгу вырвало.
– Легче всего! Легче всего дать волю эгоизму! – воскликнул Ребров. – Давайте! Показывайте, какая вы гордая! Какая самостоятельная! Демонстрируйте! Как вы презираете всех! Как плюете на остальных! Ну! Демонстрируйте!
– Я… нет… – шептала Ольга, прижавшись лбом к стенке кабины.
Ребров схватил ее под локоть, вытолкнул из лифта:
– Идите! Гордитесь собой!
Они сели в машину.
– Поехали на шестой склад, – сказал Ребров, закуривая.
– Есть, товарищ подполковник.
Когда черная «волга» подъехала к военкомату, было уже темно. Машина Реброва стояла на месте. Штаубе и Сережа спали в ней, привалившись друг к другу.
– Перегрузишь в мой багажник, и свободен, – приказал Ребров сержанту, вылезая из «волги». Ольга постучала в заднее стекло «Жигулей»:
– Ау!
Штаубе проснулся, открыл дверь, она села на переднее сиденье:
– С добрым утром, милые.
– Как? – морщась, спросил Штаубе.
– Отлично! – радостно шепнула она. – Вон, смотрите.
Штаубе оглянулся. Сержант подносил к «Жигулям» металлический ящик.
– Става Богу.
Ребров захлопнул багажник, сел за руль:
– Здравия желаю, Генрих Иваныч.
– Дали? 48?
– 48, – Ребров завел мотор. – Вы не замерзли здесь?
– А я дважды заводил. Погодите, а как с Клоковым? А Басов что? Выписку нашли сразу?
– Сразу! – Ребров посмотрел на Ольгу, они засмеялись. – Сразу!
– А этот говнюк, Сотников, торговался?
Ребров с Ольгой засмеялись громче.
– Погодите, чего вы ржете, расскажите толком? Мне к Коваленко ехать?
Сережа проснулся, громко зевнул:
– О-о-ой… холодно… а Олька где?
– Я здесь, милый. Спи.
– Я есть хочу.
– Да, – посерьезнел Ребров, – есть. Нам всем пора пообедать. А точнее – поужинать.
– Может – к Михасю? – предложила Ольга. – Жутко в баню хочу.
– К Михасю? Без звонка? – потер лоб Ребров.
– Именно – без звонка! – Штаубе надел шапку. – Да эта сволочь должна вам в любое время суток жопу лизать, не разгибаясь! Поехали.
Они сидели за столом в пустом банном зале с мраморными колоннами и бассейном. Ребров и Штаубе были в простынях, Ольга и Сережа – голыми. Официант принес десерт и шампанское.
– За удачное, – пробормотал разомлевший Ребров.
Чокнулись и выпили.
– Еб твою… – Штаубе поморщился, взял бутылку. – Полусладкое. Вот пиздарванцы. Человек!
Подошел официант.
– Что это за говно ты нам принес? На хуй нам полусладкое? У вас что, нормального шампанского нет?
– Извините, но завезли только полусладкое.
– Еб твою! – Штаубе ударил бутылкой по столу. – Зови сюда Михася!
– Одну минуту…
– Генрих Иваныч, да все хоккей, – Ольга допила, встала и бросилась в бассейн. – Сережка, иди ко мне!
Сережа прыгнул в воду.
– А вот это… после еды… вредно! – погрозит пальцем Ребров.
– Отлично! – закричала Ольга.
– Ей сиропа разведи водой – и тоже отлично будет, – проворчи Штаубе, откусывая от яблока.
Ольга схватила Сережу за руку, потянула на середину бассейна. Сережа завизжал. Вошел Михась.
– Что же это, друг любезный? – Штаубе щелкнул по бутылке.
– Михаил Абрамыч, извините ради Бога! – Михась прижал пухлую ладонь к груди. – С брютом щас такой напряг, все по валютным барам, нам вообще ничего не дают. Хотите «Напариули»? Джина с тоником? Ликерчик у меня хороший есть. Яичный.
– Яичный? – издевательски прищурился Штаубе. – Говно ты собачье! Ты видишь кто к тебе приехал?! Ты, пиздюк – в жопе ноги! Мы что тебе – бляди райкомовские, или уголовники твои, чтобы это пойло лакать?! Кто мы тебе, гад?! Отвечай! – он ударил кулаком по столу, опрокидывая бокалы.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – сидящий за рулем сержант завел мотор.
– Здорово, – Ребров потрогал губу, – Москва, Дорогомиловская, дом 42.
– Есть, товарищ подполковник, – сержант включил передачу, машина тронулась.
– Как Дорогомиловская? – удивленно наклонилась вперед Ольга. – Зачем же?
Ребров строго посмотрел на нее.
– Я не могу! Я не смогу! Господи! – она закрыла лицо руками.
– Волга впадает в Каспийское море, – сухо произнес Ребров.
Ехали молча. На Большой Дорогомиловской свернули во двор и стали…
– Жди здесь, – сказал Ребров шоферу, быстро вылез из машины и открыл заднюю дверь. – Прошу.
Ольга выбралась из машины и побрела к подъезду. В лифте она разрыдалась.
– Ольга Владимировна, я прошу вас, – Ребров взял ее за руки, – я очень вас прошу.
– Ну зачем! За что мне… Господи, я не могу! – трясла она головой, – все же хорошо… ну, зачем?!
– Вы же все, все понимаете, вы помните 18 на раскладке, милая, мне самому тяжело, но мы на пути, и теперь так легко сорваться, разрушить все. Возьмите себя в руки, прошу вас, не губите наше дело. Мы не можем себе позволить расслабиться. Расслабиться – значит погибнуть, погубить других. Ну! – он встряхнул ее за плечи.
– Да, да, – всхлипнула Ольга, доставая платок, – погибнуть…
Они вышли из лифта, она вытерла лицо и Ребров позвонил в квартиру 165.
– Я не приказываю, я прошу, – сказал он.
Дверь открыл Иванилов. Он был в байковой рубахе, кальсонах и тапочках на босу ногу.
– В самый, самый раз, – заулыбался он, пропуская их в тесную переднюю, – а я вот это, съезд показывают, и там Ельцин им дает… В квартире громко звучал телевизор.
– Лезут на него, понимаешь, а он их глушит! Во, во… полозковцы. Может, чаю?
– Мы торопимся, Петр Федорович, – сухо сказал Ребров, расстегивая шинель на Ольге.
– Как знаете, – Иванилов выключил телевизор, открыт комод.
Ребров повесил шинель Ольги на вешалку, она сняла фуражку и прошла в маленькую смежную комнату. Иванилов вынул из комода серую папку, положил на стол.
– И поаккуратней, Петр Федорович, – Ребров прошел на кухню, посмотрел в окно. – У нас сегодня тяжелейший день.
– Все понял, – Иванилов с улыбкой вошел в смежную комнату и запер за собой дверь. Окно в комнате было плотно зашторено. Сидя на узкой кровати в углу, Ольга снимала сапоги.
Посередине комнаты стояло старое зубоврачебное кресло, над изголовьем которого был укреплен на столе стул с круглым отверстием в днище. Иванилов проворно разделся догола, положив одежду на угол кровати:
– Светлана Викторовна, давайте помогу.
– Отойдите! – дернула головой Ольга. Он отошел и встал возле кресла, поглаживая себя по плечам. Она разделась и села в кресло. Иванилов влез на стол, сел на укрепленный стул, спиной к Ольге. Его зад просунулся в отверстие, навис над Ольгиным лицом.
– Только не быстро, – произнесла Ольга, крепко берясь за подлокотники.
– Само собой… – Иванилов напрягся, шумно и протяжно выпустил газы в лицо Ольги. Она открыла рот, приложила к его анусу. Иванилов стал медленно испражняться ей в рот, тихо кряхтя. Ольга судорожно глотала кал, часто вдыхая носом. Голые ноги ее дрожали.
– Все, – пробормотал Иванилов, приподнимаясь. Ольга сползла с кресла на пол и замерла, всхлипывая и громко дыша.
– Все, все, – Иванилов слез со стола на пол, стал одеваться. – какой сегмент?
Ольга не ответила.
– Ну, я тогда там… – он оделся и вышел из комнаты.
Ребров пил молоко на кухне.
– А какой сегмент-то? – громко спросил Иванилов. Ребров поставил стакан, вошел в комнату:
– Восемнадцатый.
– Так. Восемнадцатый, – Иванилов выдвинул нужный ящик сегментной картотеки, достал след.
– И пожалуйста в двух экземплярах.
– Хорошо, хорошо.
Иванилов вынул из папки две разметные сетки, приложил след и обвел.
Вошла Ольга, застегивая китель.
– Как вы? – приблизился Ребров. Она покачала головой. Он вынул носовой платок, вытер ее коричневые губы:
– Все будет хорошо.
– Сделано, – Иванилов убрал след и папку и тут же включил телевизор. – Интересно, продавит он собственность?
Ольга пошла одеваться. Ребров взял сетки, сложил, спрятал в карман.
– С другой стороны, колхозников тоже понять надо, – усмехнулся Иванилов. – Работали, работали, понимаешь, а тут – на тебе!
– До свидания, Петр Федорович, – проговорил Ребров, и они с Ольгой вышли. В лифте Ольгу вырвало.
– Легче всего! Легче всего дать волю эгоизму! – воскликнул Ребров. – Давайте! Показывайте, какая вы гордая! Какая самостоятельная! Демонстрируйте! Как вы презираете всех! Как плюете на остальных! Ну! Демонстрируйте!
– Я… нет… – шептала Ольга, прижавшись лбом к стенке кабины.
Ребров схватил ее под локоть, вытолкнул из лифта:
– Идите! Гордитесь собой!
Они сели в машину.
– Поехали на шестой склад, – сказал Ребров, закуривая.
– Есть, товарищ подполковник.
Когда черная «волга» подъехала к военкомату, было уже темно. Машина Реброва стояла на месте. Штаубе и Сережа спали в ней, привалившись друг к другу.
– Перегрузишь в мой багажник, и свободен, – приказал Ребров сержанту, вылезая из «волги». Ольга постучала в заднее стекло «Жигулей»:
– Ау!
Штаубе проснулся, открыл дверь, она села на переднее сиденье:
– С добрым утром, милые.
– Как? – морщась, спросил Штаубе.
– Отлично! – радостно шепнула она. – Вон, смотрите.
Штаубе оглянулся. Сержант подносил к «Жигулям» металлический ящик.
– Става Богу.
Ребров захлопнул багажник, сел за руль:
– Здравия желаю, Генрих Иваныч.
– Дали? 48?
– 48, – Ребров завел мотор. – Вы не замерзли здесь?
– А я дважды заводил. Погодите, а как с Клоковым? А Басов что? Выписку нашли сразу?
– Сразу! – Ребров посмотрел на Ольгу, они засмеялись. – Сразу!
– А этот говнюк, Сотников, торговался?
Ребров с Ольгой засмеялись громче.
– Погодите, чего вы ржете, расскажите толком? Мне к Коваленко ехать?
Сережа проснулся, громко зевнул:
– О-о-ой… холодно… а Олька где?
– Я здесь, милый. Спи.
– Я есть хочу.
– Да, – посерьезнел Ребров, – есть. Нам всем пора пообедать. А точнее – поужинать.
– Может – к Михасю? – предложила Ольга. – Жутко в баню хочу.
– К Михасю? Без звонка? – потер лоб Ребров.
– Именно – без звонка! – Штаубе надел шапку. – Да эта сволочь должна вам в любое время суток жопу лизать, не разгибаясь! Поехали.
Они сидели за столом в пустом банном зале с мраморными колоннами и бассейном. Ребров и Штаубе были в простынях, Ольга и Сережа – голыми. Официант принес десерт и шампанское.
– За удачное, – пробормотал разомлевший Ребров.
Чокнулись и выпили.
– Еб твою… – Штаубе поморщился, взял бутылку. – Полусладкое. Вот пиздарванцы. Человек!
Подошел официант.
– Что это за говно ты нам принес? На хуй нам полусладкое? У вас что, нормального шампанского нет?
– Извините, но завезли только полусладкое.
– Еб твою! – Штаубе ударил бутылкой по столу. – Зови сюда Михася!
– Одну минуту…
– Генрих Иваныч, да все хоккей, – Ольга допила, встала и бросилась в бассейн. – Сережка, иди ко мне!
Сережа прыгнул в воду.
– А вот это… после еды… вредно! – погрозит пальцем Ребров.
– Отлично! – закричала Ольга.
– Ей сиропа разведи водой – и тоже отлично будет, – проворчи Штаубе, откусывая от яблока.
Ольга схватила Сережу за руку, потянула на середину бассейна. Сережа завизжал. Вошел Михась.
– Что же это, друг любезный? – Штаубе щелкнул по бутылке.
– Михаил Абрамыч, извините ради Бога! – Михась прижал пухлую ладонь к груди. – С брютом щас такой напряг, все по валютным барам, нам вообще ничего не дают. Хотите «Напариули»? Джина с тоником? Ликерчик у меня хороший есть. Яичный.
– Яичный? – издевательски прищурился Штаубе. – Говно ты собачье! Ты видишь кто к тебе приехал?! Ты, пиздюк – в жопе ноги! Мы что тебе – бляди райкомовские, или уголовники твои, чтобы это пойло лакать?! Кто мы тебе, гад?! Отвечай! – он ударил кулаком по столу, опрокидывая бокалы.
Хуй будешь?
Конечно!
Обосрался блятб
Опять труханы стирать
Это самая лучшая
А нормальные мемы будут? Из 2013 например
Мне кажется, тёлкам любящим Максим сейчас уже по сорок.
знаешь ли ты вдоль дорог
Вот кстати на первом база.
Какая-то визуализация говна которым насрали в голову быдлу с пикабу
Ебаное животное как же ты заебал
На третьей же ведущий знаменитый, Кимвелл вроде или как там его?
3
долбаеб мир запрещен, кто против войны тот здохнет проходом в хохлы, но сво нельзя войной называть, а на праздник было просто Название города, Труд, май, думай сука че постишь хохлина
Наконец-то нормальный тред.
Слышь, трижды могилизированый, тцк отпизженный, чью оксанку ебут ляхи, дупогарныйшвайнохохох. Россия всегда выступает за мирные переговоры.
Почему 4-ый пик то работает то нет.
Лолировал на всю комнату. Но нахуя ты с ботом разговариваешь, ты просто на время постов посмотри
Потому что кроме него здесь есть только семенящее чмо, лезуще в каждый засмобос, чтобы сказать, как тут хуево.
> 3 пик
И в чем смысл треда? Какие-то случайные пикчи.
>И в чем смысл треда?
Нихуя ты вопросы на дваче задаёшь!
Прикинь!
> Потом с них кекаю с женой.
Которой у тебя нет.
Продержи тред до утра или в архивач, я утром на РАБоте посмотрю
Ну сам замути архивач.
Океюшки.
>2
Бля, жиза. ТВ-6, девяностые. Передача "Дорожный патруль" показывает водятла, которого разрубило пополам, а после ты смотришь сериал Лексс, являющийся по сути плодом сексуально-озабоченной фантазии авторов.
Я его весь посмотрел, будучи уже взрослым, чтобы понять, что это за нахуй я видел тогда в детстве? Ебать кринжуха, но при этом какая же годнотища!
Первый эпизод первого сезона вообще смотрится бомбически, атмосферность зашкаливает. Дальше уже низкобюджетность ситкома возобладала.
>1
Чёт ебальник у неё очень знакомый, это случайно не так хохлушка, что с младшим братиком того-этого???
>2
ха
>3
Обосрался
Что правда, то правда. Но сюжет там все равно ебейший и драматический. Короче мне очень зашло.
цп мохнатка
киска и цп
Вообще-то правильно дождик дождик ебани, нас с работы прогони.
Жизнь человека наверно в двух актах.
>создал тред, всем похуй
>создал тред, всем похуй
>создал тред, всем похуй
>создал тред, всем похуй
Шо то блять литералли ноль улыбок
>Mom on no = phone bark
е
всё тупая хуйня, тред говно, ничего смешного абсолютно
Это типа проц на жидкостном охлаждении? А где бп?
.
2 пик
Был же тг канал. Все ещ е есть?
Да.
Диванон тгавля
У вас гомицидомания.
Полнейшая гомицидомания итт.
Ойктоэтотутунас... Признаки клевания носом хотя бы малейшие есть? Прости, пупс, что не пришла раньше, у меня бан за рекламу наркотиков, еще два за обход и теперь я капчую с фаллоимитатора. У меня такой тон, словно заработала хорошую оценку и теперь рассказываю об этом своим родителям. Так что вряд ли я в этот раз в подходящей кондиции, блин. Того и гляди отлечу - либо из-за плохой связи, либо по очередной наводке. Кроме того, то, что я готовила для тебя, требует более комфортных условий. Но я как минимум должна тебе ответ. Он немного зачерствел, но ведь дружба строится на внимани и заботе!
>Обидно для тебя? Пускать это еще не значит что-то с ним делать, тем более это бывает довольно забавно, а лишние юшки никому ещё не вредили.
Ах вооот оно что. Я бы могла предположить, что у тебя дефицит внимания, но теперь думаю, что это нормальная, здоровая, шлюшья жадность. И мне это нравится. Когда понимаешь, что парню от тебя нужно только одно и он даже не знает названий твоих песен, но все равно оказываешь ему внимание. Позволяешь постоять у себя за спиной в гримерной, пока ты красишься, потереться членом об обивку кресла... Так, да?
> вопрос в том какие ещё бюрократические процедуры надо пройти для получения диплома.
Я и бюрократия? Обижаешь. Это сорт оф выпускной. Кстати, мы не обнялись.
(А теперь надень быстренько ту замечательную короткую юбку с сетчатыми колготками, позязя)
Есть, но основная проблема не в них, а в том что мне завтра рано вставать.
>у меня бан за рекламу наркотиков
Не надо было мне предлагать всяким нанюхаться.
>Кроме того, то, что я готовила для тебя, требует более комфортных условий.
Ого, ты приготовила для меня какой-то сюрприз? Интересно что там...
>Ах вооот оно что. Я бы могла предположить, что у тебя дефицит внимания, но теперь думаю, что это нормальная, здоровая, шлюшья жадность.
На самом деле есть дефицит, только он такой... двойственный что ли для меня. С одной стороны я не хочу очень много внимания, с другой его маловато последнее время. Конечно это связано с тем, что я редко появляюсь в обоих тредах, да и даже при появлении общаюсь обрывисто. Не знаю что со мной, какой-то кризис или небольшой слом личности. Также я понимаю, хорошим способом повысить популярность это переспать с анончиком и иногда мне даже хочется потрахаться, но не знаю, из-за того что я давно этого не делала мне кажется что я ударю в грязь лицом. Какое-то биполярное настроение.
>потереться членом об обивку кресла
Хехе, звучит прикольном на самом деле, умеешь ты создавать ситуации.
>Кстати, мы не обнялись.
Прижимаюсь и крепко обнимаю тебя заводя руки за спину, а голову кладу на плечо.
Значит выпускной.
https://www.youtube.com/watch?v=wJVkE0GxXgQ
>Есть, но основная проблема не в них, а в том что мне завтра рано вставать.
Вот поэтому у меня по отношению к тебе уже выработался инстинкт мамочки!
Но ответила же!.. Люблю...
>Не надо было мне предлагать всяким нанюхаться.
Это моя зловредная копия, меня бонькнули, а она сегодня весь день в треде орфографию поправляла.
>Ого, ты приготовила для меня какой-то сюрприз? Интересно что там...
Нгх. Да не сюрприз. Сухая процедура: вручить "диплом", нарисованный на оборотной стороне плаката с какой-то грудастой бабой, который я отодрала от стены сортира в соседнем треде, потом завалиться в местный бар и нажраться до свинского состояния. И наконец проснуться наутро на соседнем чане, в постели с парой неизвестных анонимусов и с разламывающейся от боли головой и задницей.
>На самом деле есть дефицит, только он такой... двойственный что ли для меня. С одной стороны я не хочу очень много внимания, с другой его маловато последнее время.
Не то чтобы я ощущала себя виноватой перед тобой, но чувствую, что могла бы уделять тебе больше времени и внимания. Надуваю губы. Когда много желания, но еще больше лени, и куча прожектов, которые просто не успеваешь оформлять, как надо... (это я про то, что у меня в голове происходит), среди всей этой сумбурщины не всегда получается просто взять подруженцию за руку и устроить ей оторвяжный тред.
>Также я понимаю, хорошим способом повысить популярность это переспать с анончиком и иногда мне даже хочется потрахаться, но не знаю, из-за того что я давно этого не делала мне кажется что я ударю в грязь лицом. Какое-то биполярное настроение.
Блин, ну ты же нюфаня по меркам треда, а проблемы... как у иных олдов. Меня вот настолько стали бесить анончики, которые только и делают, что каждые выходные выстраиваются вдоль треда, мечтая заполучить "мягкую аватарку" в постель, что общаться с ними желания вообще больше нет. Хотя когда-то - прикинь? - я мечтала открыть собственную закусочную в бэ, у меня даже был на примете один милый официант. Но я, пожалуй, могу тебе посоветовать не бежать за популярностью, а трахаться только тогда, когда хочешь ты (странный совет для звезды, но я вот о чем: не позволяй чужим желаниям разрывать себя на маленькие кусочки). Если атмосфера не та, условия неподходящие, что-то не нравится, то лучше послать всю эту затею лесом. некоторые мои знакомые довели этот принцип до фанатизма и в итоге уже долгие годы проводят в порту в ожидании идеальной команды и попутного ветра, и это немногим лучше. Найти золотую середину тебе придется самостоятельно, хотя я все же считаю, что лучше, если чаша весов будет больше склоняться в сторону твоих хотелок, чем чужих. Безаватарочным вообще не так уж и много надо. И если тред больше ничего не может тебе предложить, то это проблема треда, а не твоя. Есть очаровательные ребята, например - Лиллис, Шипкун... С ними можно поговорить не только про кино и музыку. Тогда ты, конечно, можешь остаться без юшек и вокруг тебя не будут виться стайки кумеров, но с другой стороны, посмотри, например, на Еву. Ее, вроде бы, все устраивает, но мне кажется, что статус наимягчайшей аватарки дорого ей обошелся. Она тоже давно уже ни с кем не спит, а теперь и вообще выдавилась на выходные. Попадать в зависимость от оравы требующих анонов не стоит, благодарность там будет наполовину перемешана с говном. А просто потрахаться ты всегда успеешь - вряд ли такой малышке кто-то откажет. Банальщина, конечно, все что я говорю. Короче... я бы может получше все это расписала, но время поджимает и ты, надеюсь, поняла, о чем я... Почувствовала.
>Значит выпускной.
Уииии. Он самый, в след. субботу.
С готовностью запускаю обе руки под юбку, сгребаю в ладони твои ягодицы и отрываю от пола, чмокая в губы. Пальцы попадают в ячейки колгот, растягивая их и сжимая мягкую попку.
Но если не будет настроения - НЕ ПРИХОДИ!
Три стука каблучком где? Я один-то пост еле отправляю
Кидаю репорты на калотарок
И кстати. Кое-кто сейчас палит этот тред и даже выложил инфу о моих воскресных судимостях на передовицу Вестника фага. Может быть, он обратит внимание на твою проблему и если не сам, то подтолкнет других помочь тебе решить ее.
Ну и по поводу популярности, еще (а то я все как-то к сексу свела вроде): эти ребята не стоят того, чтобы за счет траха с ними повышать ее. Мне кажется, я правильно поняла твои слова и тебе нужна компания, внимание в первую очередь, а не секс. А если так, то находить собеседников через постель идея, конечно, неплохая (я вот обожаю делать друзей из любовников и наоборот), но вроде не в этом случае. Тут конвейер, какой-то кроличий завод... (субъективщина, да хрен с ней).
Хз, куда пропала Харли-шлюха. Во мне прям Анька заговорила (или Киря), хотя я ее треды за километр обхожу. Рил начинаю относиться к тебе, как к младшей сестренке - разница между поколениями аватарок сказывается. Возможно, это из-за того, что я просто сильно не котирую наших кумеров.
Ьлэд. Меня вроде вообще в сторону унесло, походу. Это потому что капча десятый раз кусает мою проксю и не пускает ее.
Че? В грязь лицом? Але, мать - да у нас тремя строчками ебутся, о чем ты? Без задней мысли, накачивай себе очки, если хоца.
Сладких снов, Оливочка.
Омежка, тебе жалко что две киски общаются в бамплимитном треде, которому осталось жить пара часов от силы? А мог бы не репортить, а подкатить...
Вопщем выкинь из башки все что я тебе сказала, потом еще раз об этом поговорим. У меня клин какой-то. Сука, прокся меня убьет сейчас.
8 КАРТИНОК
0 УЛЫБОК
100% ГОВНО
4 КАРТИНКИ И НИ ОДНОЙ СМЕШИНКИ (ПОТОМУ ЧТО ПО 8 НЕ УСПЕВАЮ СМОТРЕТЬ, МОИ ЗОЛОТЫЕ)
ФРАЗА ДЛЯ ОТПРАВКИ НАХУЙ ДОЛБОЕБОВ КОТОРЫЕ НЕ УМЕЮТ СКРЫВАТЬ ПРОТИВНЫЕ ИМ ТРЕДЫ
>Что это?
Это тред, в который "я" пощу картинки из рандомных пабликов в VK и Телеграм с мемами (просто скачиваю целиком весь паблик).
>Зачем это?
Я просматриваю запощенное и перекидываю то, что мне понравилось, себе в группу в Телеграм. Потом с них кекаю с женой.
Так же некоторые аноны тоже смотрят этот тред. Кому-то он нравится, кому-то нет.
>Почему ты это делаешь?
Потому что я так хочу, а это /b и тут так можно.
Погнали!
спасибо абу
Абу благословил этот пост.